Между жизнью и смертью: о сложных родах со счастливым концом

Что такое роды: величайший момент в жизни женщины или тяжелейшее испытание? Как пережить тяжелые роды, как реагировать на непрофессионализм и хамство акушеров, о чём на самом деле думают женщины в родильном отделении? Три истории родов, которые никого не оставят равнодушными, пересказала наш автор Мария Макарова.

О родах на 30-й неделе. Юлия Романова, коуч, трансформационный тренер, счастливая женщина, жена и многодетная мама

8 апреля 2016 года. Был обычный весенний день, ничего не предвещало такого поворота событий. Как обычно, планы на день, неделю, месяц. Но судьба распорядилась иначе, и уже через несколько часов вокруг меня много врачей, все что-то говорят, о последствиях, о рисках, об опасности для жизни…

Юлия Романова

Самое сложное было взять на себя ответственность и собственной рукой написать: даю согласие на оперативное родоразрешение. Именно в этот момент боль выкручивала душу и сердце, именно в этот момент я выла настоящим звериным воем, не зная, что будет дальше. В голове лишь одна мысль: он еще такой маленький. Всего 30 недель… Он еще МАЛЕНЬКИЙ.

За всю свою жизнь я ни разу не была такой красивой в операционной макияж, маникюр, причёска, золото-бриллианты. И ещё ни разу не было так много людей, готовых помочь и мне, и малышу.

Операционная была полная. Сложный случай, врачи снимали на видео ход операции для себя и для студентов.

Как только я подписала согласие на операцию, настроение изменилось в одну секунду. Я взяла себя в руки и была собрана и хладнокровна. Пришло понимание, что только так я могу помочь своему сыну и всем, кто борется за нашу жизнь.

Операция началась. Напряжение висит в воздухе. Желая его заглушить, медработники отпускают какие-то шутки, говорят мне ласковые слова, напевают песенки. Но это усугубляет всю сложность ситуации.

И тут я слышу: Мальчик! Сын! Андрюша! Андрей Александрович! Андрей Александрович Романов! сквозь слезы отвечаю я. Я слышу его плач. Живой… Господи, живой.

Но вот он замолкает. И в воздухе топором висит тишина. Детская реанимационная бригада делает десятки манипуляций в минуту. Все чётко. Быстро. Слаженно. Именно в этот момент мне казалось, что моя душа отделилась от тела и было не важно, что происходит со мной. Мне хотелось в ту же секунду соскочить с операционного стола и быть рядом. Казалось, что в это время все часы мира остановились. Это было так долго…

Не знаю, сколько прошло времени, но малыша переложили в бокс и быстро увезли. Я не понимала, что происходит. В реанимацию пришёл детский доктор и сказал: Ребёнок не дышит! Искусственная вентиляция лёгких! Делаем всё возможное. Я помню эту безумно долгую и невыносимую ночь, когда прислушивалась к любому шороху а вдруг это ко мне, вдруг что-то сообщат?

Ровно через сутки мне разрешили подняться в детскую реанимацию. Какой он был маленький. Такие крошечные ручки и ножки. Каждый день говорили, что состояние крайне тяжёлое.

На вторые сутки мне пришло осознание, что я должна отпустить его и не держать. Придя в реанимацию и взяв Андрюшу за ручку, я сказала очень сложные для меня слова:

Сынок, ты имеешь право выбрать свой путь. Но я и вся наша семья хотим, чтобы ты остался с нами. Ты нужен нам. Я приму любой твой выбор!

И именно после этих слов началось улучшение.

Помню, как в первый раз сказали, что можно принести несколько капель молока и его будут кормить через зонд. Это было такое счастье! Дальше несколько месяцев, когда становилось то лучше, то хуже, в какие-то моменты силы покидали, и я опять выла. Это был не плач, а именно вой. Из глубины.

Очень много родных и близких по всей стране молилось за Андрюшу. Это была мощнейшая поддержка. Но для меня самой большой поддержкой, помимо мужа, были фото детей в детской реанимации, которые родились такими же, как мы, но справились и живут здоровыми и счастливыми. А больше всего раздражали слова: Всё будет хорошо! Я даже срывалась и кричала на тех, кто так говорил: Откуда вы знаете, что всё будет хорошо? Я вижу, как у девушки рядом умирает ребёнок… каждый день медленно умирает… Ничего не говорите! Будет так, как должно быть. Я ушла в тишину… Общалась только с самыми близкими это давало энергию.

В то же время вспомнились слова Ирины Хакамады. Она как-то рассказала, что когда родилась её Машка с диагнозом синдром Дауна, нужна была энергия, чтобы её поднять. Именно тогда Ирина баллотировалась в президенты. Я это вспомнила и начала работать. Включилась во все проекты, которые вела раньше. Люди меня видели и не понимали, что происходит: я работаю, живота нет, рождением малыша не хвастаюсь. Огромная моя благодарность тем, кто был деликатен и не задавал лишних вопросов.

Мне разрешили лечь в палату интенсивной терапии с Андрюшей и оттуда я руководила проектом. Я поняла, что нужно начать жить максимально обычной жизнью, и так всё быстрее встанет на свои места. Я вспомнила, что любила вязать, и тут же начала это делать, а ещё читать, смотреть фильмы… Жить!

Я совершенно избегала больничных разговоров с мамочками, намеренно ничего не читала в интернете о том, как бывает у других. Планировала лето и держала фокус на том, что хорошего есть сейчас.

Настал тот день, когда нас выписали. Это был один из самых счастливых дней. И мы стали жить обычной жизнью, веря, что все будет хорошо! Скрывая от врачей, мы ездили на Арей и Арахлей, в деревню и в магазины. Обычная жизнь обычного ребёнка. Конечно, за год Андрюша много болел, БЛД (бронхолёгочная дисплазия. Прим. ред.) давала о себе знать. Но как только заканчивалась болезнь, я тут же стирала её из памяти.

Хотела вести дневник и записывать всё, но, написав пару строк, поняла, что не буду этого делать. Когда сын вырастет, я расскажу ему, что он родился здоровым, красивым, долгожданным ребёнком, и всё прошло легко и радостно! Хочу, чтобы только это осталось в памяти моей семьи. Сегодня единственный день, когда я так много и подробно рассказала обо всём произошедшем. Возможно, это будет кому-то полезным и сыграет роль тихой поддержки, которая так помогала мне.

О хамстве и непрофессионализме врачей. Любовь Абрамова, бывший педиатр, мама троих земных детей и одного небесного малыша

Любовь Абрамова

Мои первые роды произошли на сроке 25 недель и длились почти двое суток. К моменту родов я уже знала, что моему малышу не суждено жить, так как у него были несовместимые с жизнью пороки развития.

Невозможно себе представить, как зашкаливала моя нервозность во время второй беременности! И чем ближе были роды, тем плачевнее было моё состояние.

Я понимала, что ничто и никто не сможет гарантировать мне благополучный исход родов: ни контракты, ни моё медицинское образование. Я прочла очень много разных историй родов и пребывала в страхе перед неизвестностью.

Подходила дата ПДР, но не было никаких намёков на то, что скоро роды. Я боялась переносить, боялась стимуляции и кесарева сечения. Кроме того, я была похожа на глобус на ножках и все врачи пророчили мне крупного малыша. Долго тянулись дни ожидания, но вот подошла заветная дата. Это была суббота, 7 декабря, и у меня была договоренность с гинекологом, что в понедельник я беру направление в роддом и ложусь. Я этого не очень-то хотела, но как только заходила в кабинет, глаза моего врача становились круглыми от страха. Меня боялись и сдували с меня пылинки в связи с историей моей прошлой беременности и другими диагнозами в моей карте: в детстве я перенесла серьёзную болезнь крови, которая могла рецидивировать.

Настроение было тяжёлое. Вечером, в день ПДР, будучи уверенной, что я точно не рожу никогда! я мрачно сидела с мужем и смотрела фильмы, один за одним. Спать не хотелось, поясницу ужасно ломило. Я была уверена, что причина этой ломоты в том, что моя спина отказывается и дальше носить на себе мой огромный живот. Муж посоветовал включить схваткосчиталку и посчитать интервалы между приступами ломоты. Андроид-акушер, проанализировав данные, упорно говорил, что схватки тренировочные. Тем временем у мужа закончилось терпение, и он лёг спать.

Было 5 утра. Уснула, наконец, и я, но ненадолго. Проснулась от схваток через полчаса. Поползла в ванну, снимать тренировочные схватки. В воде стало хорошо, но схватки не прекращались.

Я сидела и думала про себя: Нет, нет, нет, только не сейчас! Я не спала всю ночь, мне не хватит сил рожать. Но через полтора часа я всё-таки поняла, что рожаю.

Муж, проспавший два часа, ходил за мной серой, ничего не понимающей тенью, пока я бегала и собирала сумки в роддом. Они были готовы уже давно, но в самый последний момент выяснилось, что в них не хватает половины вещей из списка. Я хорошо запомнила эту безумную беготню по квартире и вопросы мужа, которые ужасно меня злили и отвлекали от боли схваток, шедших уже с интервалом в 3 минуты.

В 9 утра приехала скорая. Молодая девушка-фельдшер была испугана такими частыми схватками и предложила проверить раскрытие. Мы с мужем были уверены, что раскрытие сантиметра два, не больше. При первых родах за 7 часов таких интенсивных схваток я раскрылась именно на столько. Каково же было наше удивление, когда фельдшер сказала, что раскрытие почти полное!

Далее последовала бешеная гонка на скорой по утренней заснеженной Москве. Я должна была ехать в определенный роддом, но пришлось завернуть в ближайший, так как схватки были уже минута в минуту, а я почти ничего не соображала. Не хочу озвучивать номер роддома, потому что он пользуется очень хорошей репутацией. Но то, что там со мной происходило, было сплошным хамством и непрофессионализмом.

Меня подняли в родильный блок, где врач вскрыла пузырь и с выражением паники закричала: Девочки, у нас тут зеленющие воды! Всё мое спокойствие рухнуло моментально.

Я думала лишь о том, что мой малыш может умереть. Я плакала и просила врача спасти ребёнка и сделать кесарево, если придётся. Врач не отвечала на мои вопросы, называя меня занудой.

Сказала лишь, что голова малыша высоко, большая, идёт неправильно, и что надо ждать, а тужиться нельзя.

Следующие 2 часа я провела в настоящем аду с мыслью о том, что мой ребёнок может умереть, и жалкими попытками сдержать потуги. Они были настолько сильными, что казалось, будто через меня проходит поезд, который мне надо остановить. У меня даже сосуды на лице полопались от напряжения. Акушерка бальзаковского возраста была простужена, я злила её, она кашляла из-под маски и сморкалась. Врач заходила ещё пару раз с другим врачом, и я услышала в свой адрес: Вы посмотрите, она ещё и стонет тут, Она тут кесарево ещё просит!. Мимоходом она бросила мне фразу, что КТГ (кардиотокография. Прим. ред.) у ребёнка хорошая.

К 12 часам я не чувствовала уже никаких потуг. Когда меня посадили на кресло, пропали все ощущения: и потуги, и схватки. Врач с акушеркой ругались на меня, орали, что всё неправильно, а я ничего не делаю. Я вяло просила их дать мне попробовать самой, без их указаний. Но в результате мне просто разрезали промежность и выдавили ребёнка. На часах было 12:25. Слава Богу, сын закричал сразу и был здоров. Весом в 4220 грамм и ростом 56 см, с окружностью неправильно шедшей головы 37 см. Настоящий богатырь!

Стоит ли говорить, что меня никто не поздравил? Только обсуждали между собой, что ребёнок крупный. Акушерка сказала вытуживать плаценту. Но, очевидно, было ещё рано, и плацента не отходила. Так что акушерка со словами: Ну вот, опять она ничего не делает! начала сильно давить мне на живот и тянуть за пуповину (за что я потом тоже расплачивалась) и вытащила плаценту. Далее я услышала следующее: Ну что, положим ей ребёнка на живот, или не заслужила?

Мне повезло: они решили, что я заслужила, и оставили меня с сыном наедине. Его взгляд в эти драгоценные минуты я не забуду никогда. Сейчас ему уже 4 года, он мой главный помощник и лучший старший брат на свете. Стоит ли говорить, что эти роды оставили тяжёлый след на моей психике? Сначала я скрывала от близких и убеждала себя, что все хорошо. Но это убивало меня. Похожая история случилась со мной через полтора года, когда я рожала дочь. Несмотря на подготовку и заранее выбранный роддом, были тот же страх, кресло, крики, необоснованная спешка и выдавливание. Спустя годы я встретила прекрасную доулу и психолога. Она помогла мне пережить мои прошлые роды, и с ней в 68-м роддоме полгода назад я прекрасно и естественно, полностью самостоятельно и быстро родила свою вторую дочь.

О 35 часах родов, которые превратились в вечность. Наталия Безъязыкова, инженер-программист, мама

Наталия Безъязыкова

5 июля, 1:00. Мы с Лёшей (муж Наталии Прим. ред.) приехали с дачи, приняли душ и собирались ложиться спать. И тут я почувствовала, как что-то тихонечко покапало. Ой! вырвалось у меня. Лёша тут же оказался рядом, требовал от меня пояснений, потом радостно обнял. Конечно, не ему скоро рожать! Если честно, стало ужасно страшно. Позвонила врачу. Она меня успокоила, сказав, что отходит пробка и нужно ложиться спать и набираться сил. Решили так и поступить, но волнение захлестывало. Я не чувствовала, что устала и надо спать. Ничего не болело и я подумала, что рожать это даже приятно.

6:00. Я поняла, что такое схватки. Они были несильные и приятные.

Так удивительно почувствовала себя настоящей Женщиной. В ожидании продолжения решила подготовиться накрасилась. Сумки были собраны. Страх ушёл. Осталось лишь ожидание чуда.

Я старалась не думать, что скажу доче, когда увижу её. А она пиналась в животе. Это тоже меня успокаивало.

10:00. Решили позвонить родителям. Чуть не расплакалась, когда сказала маме, что это то самое, и скоро я буду рожать. Какая-то гордость за себя и за дочу появилась.

10:30. Лёшина мама примчалась. Видно, что она волнуется, но тоже рада. Её настрой меня успокаивает. Схватки нерегулярные меня это немного беспокоит.

11:00-22:00. Мамы развлекали меня, рассказывали истории, приносили черешню, лимонадик. Было весело, но мне уже хотелось всех поскорее обрадовать, ведь все извелись от нетерпения. Схватки уже ощутимые. Думала, они такими и будут всегда. Достав врача звонками, мы приехали в роддом. Пока шли до рецепции, я останавливалась через каждые 10 шагов: схватки участились, я шла весьма смешно. Там мне дали кипу бумаг и сказали заполнить, а Лёшу попросили выйти. Почему? Я думать нормально не могу, а тут паспортные данные и всякие непонятные формы. Наверняка наделала ошибок! Вышли в коридор ждать, когда освободится родовая. Рядом все девушки такие красивые, а я выгляжу хуже всех. Обидно!

Зашли в родовую. Волнуюсь. Врач протыкает пузырь и тут я понимаю, что такое воды! Будто таз воды вылился. Почему-то стало страшно. Но Лёша рядом. Он спокоен. Нас оставили и подключили КТГ. Я поняла, что паникёрша, и надо успокоиться.

6 июля. 00:00. Уже не весело и не смешно. Мне больно, и я хочу, чтобы это закончилось. Постоянно спрашиваю у Лёши, сколько времени прошло. Как же долго оно тянется! Кажется, будто каждая схватка длится целую вечность. Все силы тратишь на сопротивление.

2:00. Я удивлена, что выдерживаю схватки уже так долго. Лёша каждый раз берёт меня за руку и обещает, что это последняя. Разрешили попрыгать на мячике. Так круто!

3:00. Меня осмотрели, дали кислородную маску. Сказали, что с ней будет легче, снова подключили КГТ.

6:00. Не знаю, как прошли эти часы! Когда наступала новая схватка, я будила Лёшу и просила поддержать меня.

Я уже не могла ни говорить, ни плакать. Не хотела ничего и с ужасом ожидала новой волны боли. Маска не помогает, она отвратительна! Когда же это закончится!? Я устала! Я не выдержу следующую схватку! Лучше убейте, чем так мучать!

7:00. Пришла врач. Я экономила силы и даже не открывала глаза. Сквозь туман между схватками слышу: Наташа, едем на операцию! Меня спросили, согласна ли я. Сказали, что у меня клинически узкий таз, я уже израсходовала все силы и родить сама не смогу. Лёша говорит, что это не самая плохая идея. Я в ужасе. Не верю сама себе, но соглашаюсь. Обрадовала мысль, что скоро боль пройдёт. Меня увозят. Хочется рыдать от страха и паники. Боль от новой схватки опять застилает глаза. Сейчас, когда нет маски, поняла, как она мне помогала. Открываю глаза меня везут в операционную. Мимо проносятся лампы и Лёша. Как в какой-то мелодраме, думаю я.

Просят перелезть на стол, я уже абсолютно голая. И тут новая схватка. Простите, дайте мне секундочку, у меня схватка! Женщина начала ругаться, что у них уже пересменок, а тут меня привезли, и я ещё не хочу перелезать на стол. С горем пополам ползком я переползла. Меня толкали все, кто там был. В операционную стало приходить много народу. Я открывала и закрывала глаза. Картинка обрывками. Хотела шутить, но не получалось. Снова дают бумажки. Просят расписаться в квадратике. В каком именно? Расписалась не там. Снова они ругаются на меня, оправдываюсь. Спрашивают, почему я такая вежливая. Да ведь на отрицательные эмоции уходит больше сил!

Просят свернуться в позу эмбриона для того, чтобы поставить укол. Хватаю колени колени выскальзывают. Живот мешает. Тогда врачи хватают меня за шею и колени. Начинают спрашивать про аллергические реакции. Задают разные вопросы. Понимаю, что они потеряли мою обменную карту. Укол начал действовать. Руки искололи катетерами. Больно, но по сравнению со схватками это такая мелочь! Только сейчас я понимаю, как устала. Как же хочется поспать… И тут боль! Резко! Будто голова сейчас взорвётся. На приборах что-то начинает пищать. Давление высокое и поднимается. Все забегали. Стали спрашивать, есть ли у меня проблемы с головой или заболевания сердца. Я не могу вспомнить слово васкулит.

Одна женщина начинает меня гладить по голове и разговаривать, в её голосе слышно волнение. Неужели кто-то может за меня переживать?!

Мне ставят ещё одну капельницу. Боль прошла. Спрашивают, кого я жду. Девочку…, говорю я. И тут меня начинает рвать. Я захлёбываюсь. Меня переложили на бок. Снова что-то вкололи. Я уже и забыла, что я тут делаю.

7:45. И тут я слышу крик. Доченька! Теперь можно и умереть, пронеслось в голове. Как же хочется спать! Мне показали её такой, какая она родилась. Потом принесли уже в пелёнке. Какая же она красивая! Мне дают поцеловать её в щёчки. Я просто не верю. Слава Богу! Дочь уносят. Чувство усталости и опустошённости. Врачи говорят, что мне надо прийти в себя и дочь мне дадут через 9 часов. Реанимация. Уже светло. У всех утро, начало нового дня. Я могу поспать! Сон! Я заслужила сон!

Вместо Post Scriptum

Эти истории с неподдельными эмоциями их авторов собраны здесь, чтобы показать: не надо бояться. Бывают самые разные ситуации. Самое разное отношение мед. персонала. Самая разная подготовленность и осведомлённость самих рожениц. И самый разный исход родов.

Мы все надеемся на лучшее. На то, что всё будет правильно. Легко. Так, как мы себе представляем. Но у жизни свои планы. И, наверное, самое главное, чему нужно научиться это принимать их.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
yavsemogu.ru
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: