Кажется, младенец во все времена — самое красивое и милое существо. Но давайте посмотрим на картины художников и заметим одну очень интересную деталь. Если в эпоху Ренессанса и дальше дети ровно такие же, какими мы привыкли ими любоваться сейчас — пухлощекие, большеглазые и славные, — то до XIV века все было совсем не так. Почему же доренессансные дети выглядят на полотнах скорее сморщенными старикашками довольно мерзкого вида, ничуть не привлекательными и отталкивающими? Неужели тогда были другие стандарты красоты?
Никто не может быть лучше младенца Иисуса
Первая и основная причина доренессансная живопись была, в основном, религиозной. Светские портреты, которых было совсем немного, подчинялись одной главной задаче фиксировать важные исторические моменты. Дети никак не входили в число важных явлений, с одной стороны, а с другой не могли быть лучше младенца Иисуса.
Барнаба да Модена. Мадонна с младенцем
Божий сын изображался не только на распятиях, но и на многочисленных портретах Богородицы. Предполагалось, что сын Марии уже при рождении имеет идеальное тело, а его черты не меняются с ходом времени. Самый Главный Младенец, таким образом, был и законодателем живописной красоты, и ее ограничителем.
Работа с пропорциями
Вторая причина недостаточное знание анатомии человека. В те мрачные времена изучать тело вообще считалось занятием недостойным. В лучшем случае можно было прослыть чудаком, в худшем навлечь на себя гнев Инквизиции за излишнее рвение к точной передаче пропорций.
Андреа Мантенья. Мадонна с ребенком
Справедливости ради стоит отметить, что и взрослые на картинах того времени через одного изображались в измененном, неправильном виде фигуры были то вытянуты в длину, то их конечности уходили в странную перспективу под неимоверными углами. Давно известно, что пропорции новорожденного человека очень сильно отличаются от пропорций взрослого, но демонстрировать подобные познания было не слишком разумно.
Для того, чтобы правильно рисовать необходимо было долго изучать натуру. Поскольку и за куда более невинные вещи и поступки можно было запросто попасть на костер, желающих блистать своими художествами находилось, по всей видимости, не слишком много.
Лукас ван Лейден (Лука Лейденский). Мадонна с младенцем и Марией Магдалиной
Потому что нельзя быть на свете красивой такой
Третья причина самая спорная, но и она определенно имеет право на существование. В языческие времена практически во всех культурах было принято защищать младенцев от сглаза и дурных людей. Корни сказки о Спящей красавице уходят как раз сюда. Вызвать умиление или получить похвалу от чужого или просто злого человека означало обречь малыша на страдания, болезни, лишения, а то и верную погибель.
Подобные верования можно было, кстати, заметить и у наших предков славян, в некоторых областях они хранились вплоть до относительно недавнего времени. По этой причине для внешнего, чужого мира у ребенка было плохое имя Болезнь, Печаль, Уныние, Страх и так далее. Если у ребенка и так уже все плохо, как понятно из имени, то никакая беда к нему больше не прилипнет и отправится искать себе более радостную и счастливую жертву, чтобы качественно испортить жизнь.
Паоло Венециано. Мадонна с Младенцем
Те же мусульмане, например, вообще решали этот вопрос довольно просто: детей называют чаще всего по имени одного из детей Пророка, а внутри семьи используется другое, уменьшительно-ласкательное имя. В христианстве до сих пор существует традиция давать одно имя при рождении, и другое защитное при крещении.
Логично, что подобные верования касались и изображений детей: если уж и рисовать чей-то портрет, то пусть он будет отталкивающим. Чтобы зрителю и в голову, на всякий случай, не пришло восторгаться красотой и статью ребенка тогда и сглазить вроде бы не получится.
В эпоху возврата к античным канонам красоты вдруг обнаружилось, что любые дети что божественного происхождения, что вполне земного выглядят на картинах гораздо лучше, когда они похожи сами на себя: веселыми и жизнерадостными младенцами при щеках и глазах. Люди от аристократов и вельмож до простых крестьян захотели видеть своих детей милыми и привлекательными. Заодно художники получили возможность снова любоваться обнаженной натурой хотя и не сразу, конечно и в то же время изучать строение тела со всеми его морщинами, складками, выпуклостями и прочими атрибутами живого. Изучили так хорошо, что довольно скоро ангелы, например, стали появляться повсюду в виде упитанных голых младенцев при крылышках, да и сын Марии обрел вполне земные пропорции и лицо. Эти каноны и остались нам в наследство и это, конечно же, хорошо.
Рафаэль. Мадонна в зелени